БАЛЛАДЫ

129.

Как ни по морю было по морюшку,

было синему,

как по синему было по морюшку,

было по Хвалынскому.

Тут бежали они возбежали

ровно тридцать кораблей.

Как один из них червон корабль

наперед резво бежит.

Наперед резво бежит

этот червон корабль,

как сокол ясный летит.

Уж он хоботом бьет,

этот червон корабль,

держит по-звериному нос-та,

держит этот червон корабль,

держит по-змеиному.

Хорошо этот червон корабль

изукрашен,

златом-серебром червон корабль

изукован,

мелким земчугом

этот червон корабль

да он изувешан.

Хороша на нем беседушка

на нем она построена.

Как во той было беседе сидят

они люди вольные,

люди вольные сидят, братцы,

толичко они купцы торговыя,

вот армяне, вот дворяне сидят

они с кизилбашами.

Что ни вдруг-то беда случилася,

вот горе:

погодушка полуденная

она чуть потягивала,

легки мачтушки ломала,

тонкие парусы она рвала.

Заносила она червон корабль

во иную его землю,

во иную землю вот червон корабль,

во девичее его царство.

Во том царстве нет

ни царя, ни короля.

Там царюет-королюет

красна девица.

<– Вой, да ты войди-ка, сестра Маринушка,

во наш во червин корабль.

Вой, да посмотри-ка ты, сестра Маринушка,

Наши сукна-бархаты.>

РС, № 29

(Окончание дается по варианту Е.М. Ивановой,

1863 г.р., запись 1965 г., Гребенская)

130.

Зацветало чисто поле

Алыми цветами,

Заплывало сине море

Оно кораблями.

Как во этих корабличках

Матросы гуляли,

Они с собой красну девку

Гулять приглашали.

– Пойдем, пойдем, красна девка,

Пойдем гулять с нами.

Да мы тебя, красну девку,

Напоим, накормим,

Да мы тебя, красну девку,

С собой спать уложим.

Как уснула красна девка,

Уснула она с горя.

Как проснулась красна девка

Середи синего моря.

– Матросики да вы голубчики,

Свезите до дому!

Да я еще, девка молодая,

С родом не прощалась.

– Не прощалась ты, красна девка,

Не будешь прощаться.

Переедем сине море,

Там будем венчаться.

Кононенко Вера Васильевна,

1921 г.р. Гребенская, 1966 г.

131.

Катя, Катерина,

Купеческая дочь!

Где ж ты, Катя, ходишь

Всю темную ночь?

А поутру Катя

Ложилася спать,

А поутру к Кате

Приходила мать.

– Вставай, вставай, Катя,

Будет тебе спать!

Пришли пароходы,

Хотят Катю взять.

Один парход белый,

Другой голубой.

Один матрос старый,

Другой молодой.

– Садись, садись, Катя,

Поедем со мной.

Везут, везут Катю

Всю темную ночь…

Докторова Мария Фоковна,

1903 г.р. Гребенская, 1966 г.

132.

Ой, течет река,

По песочку льется.

А за девицей матрос

Гонится с далёка,

Ох, матрос, гонится с далёка.

– Если любишь ты меня,

То садись, поедем.

– Пойду к маменьке родной,

Попрошу совета.

Мать совета не дает:

– Бойся, дочь, матроса.

Матрос замуж не возьмет,

Только надсмеется.

– Не послушалась я, мать.

Твоего совета,

Я с матросом молодым

Еду на край света.

Через годик на другой

Дочь идет уныло,

На руках она несет

Матросенка сына.

Все подруженьки смеются,

Брат сестру ругает,

Отец с матерью родной

С дому прогоняют.

–Ты приди, иди туда,

С кем совет имела.

Ты совета моего

Слушать не хотела.

–Ты прими, прими меня,

Прими, дорогая.

Через годик назовет –

Бабушка родная.

Набычеева Надежда Егоровна, 1926 г.р.,

Суханкина Татьяна Афанасьевна, 1930 г.р.

Старогладковская, 1988 г.

133.

Он был моряк, имел одну нашивочку,

Я в то время была еще дитя.

И как-то раз иду, с ним повстречалися,

И полюбили мы друг друга не шутя.

Но вот однажды что-то с ним случилось.

Он не подходит день, уже другой.

И подойти к нему сама решилась я,

А он гуляет и смеется уж с другой.

Забыл он клятву, слова заветные,

Когда в коленях стоял передо мной,

Когда луна бросала лучи бледные,

А ты ж, мерзавец, надругался надо мной.

Взяла я шлюпку, и шлюпку попросила я

Прокатить я моряка,

Но от прогулки отказаться было совестно,

И он решил прокатить до маяка.

Он сел за весла, ехал с неохотою,

А я сидела, правила рулем.

И все мечты угрюмые развеяла,

Потом тихонько вонзила ему нож.

Наутро рано на рассвете

Заметил труп надзиратель маяка.

И за измену неверную, жестокую

Погибла жизнь младого моряка.

Панченко Васса Евдокимовна,

1912 г.р. Червленная, 1980 г.

134.

Однажды морем я плыла

На пароходе том.

Погода чудная была,

Но вдруг раздался шторм.

Припев:

Ай-яй, я-яй, в глазах туман,

Кружится голова,

Едва стою я на ногах,

Но я ведь не пьяна.

Но капитан приветлив был,

В каюту пригласил,

Вина шампанского налил

И выпить предложил.

Припев:

Бокал я выпила вина,

В каюте прилегла,

И что я с детства берегла,

Ему я отдала.

Припев:

Вот девять месяцев прошло,

Родился сын-буян.

Но кто же в этом виноват?

Конечно, капитан.

Припев:

Уж много лет прошло с тех пор,

Как морем я плыла,

Но как увижу пароход,

Кружится голова.

Припев:

Ай-яй, я-яй, в глазах туман,

Кружится голова,

Но кто же в этом виноват?

Конечно, я сама.

Умейте жить, умейте пить

И все от жизни брать.

Но все равно когда-нибудь

Придется помирать.

Лепилкина Александра Алексеевна,

1942 г.р. Гребенская, 1982 г.

135.

Ой, Дунаюшек, да сламный тихонький

Веселый мой Дунай, веселый мой Дунай!

Сказали про тебя,

Да сламный мой Дунаюшек,

Да ты светлешунек, Дунаюшек, течешь,

Дунаюшек, течешь.

А теперича, да сламный мой Дунаюшку,

Да замутнея ты во всем свете нет,

Во всем свете нет.

Да как ответ-то держал

да сламный мой Дунаюшку

Да человеческим да умом-разумом.

Умом-разумом да человеческим,

Да гулким голосом да молодеческим,

Да умом-разумом, умом-разумом да.

– Да ведь как жаль мне, да славному Дунаюшку,

Да не светлёшунек Дунаюшек течет,

Ге-ге-вой, течет.

Да как в середи да меня, да славного да Дунаюшку,

Да земляные ключи они воду бьют.

Да посереди меня, да славного Дунаюшку,

Белая рыбица, и-да-и, воду мутит,

И воду мутит да.

Да по ширь да меня, да славного Дунаюшку,

Да на три партии да сила перешла,

Сила перешла.

Да как на первыя сила, да во первой прошла партия

Царя белого да нашего царя да.

Да вторая шла, да вот втора прошла партия

Да все-то прусского да его короля, его короля.

Да вот и третья шла,

Да вот и третья прошла партия,

Да парень девушку да с Дону, с Дону перевез да.

Он сманил, сговорил да красную девушку

Да со тихого Дону ее на Кавказ, ее на Кавказ.

Да как в погонь да вот за добрым молодцем да,

Вот да донские казаки.

Иванова Евдокия Михайловна,

1863 г.р. Гребенская, 1965 г.

136.

Шинкует шинкарочка,

Вином торгует.

У этой шинкарочки

Три молодца сидят.

Поляк сидит, пиво пьет,

Монету кладет.

Солдат сидит, водку пьет,

Червонцы кладет.

Гребенской казак, братцы,

Он пить не пьет,

Коня заложил,

Шинкарочку зманил.

– Пойдем, пойдем, шинкарочка,

На Кавказик жить!

У нас на Кавказике

Не по-вашему:

Не ткут, не прядут,

Хорошо ходят,

Не сеют, не пашут,

Калачи едят.

Согласилась шинкарочка

На Кавказик жить.

Докторова Степанида Кирилловна,

1901 г.р. Гребенская, 1966 г.

137.

Обошел я, раздобрый молодец,

Матушку Рассею, да Расеюшку,

Не нашел я, раздобрый молодец,

Милей отца с матерью,

Да отца с матерью.

Не нашел я, раздобрый молодец,

Глупей женского разуму,

Да я разуму.

Как чужа жена чужого мужа

Назвала надёжей, ой-да-ой, надёжею.

– Ты надёжа, ты моя надёжинька,

Надёжа великая,

Ой, да надёжа великая!

Как сманил, сговорил он

бедную вдовушку,

Что я не женат, парень холостой.

Как сманил, сговорил он меня,

бедную вдовушку,

Со тихого Дона на Кубань.

Как подвозил меня,

бедную вдовушку,

К своему широкому двору,

Как выходит его молодая жена

Она с малыми детьми,

С малыми детьми.

Да сказала я, бедная вдовушка,

На чужой стороне, на сторонушке:

– Как ледочек зимою был обламчивый,

Так чужой муж да обманчивый.

Иванова Евдокия Михайловна,

1863 г.р. Гребенская, 1965 г.

138.

Во саду-садочку соловей поеть,

Дай поеть-распеваеть, горя придаеть.

Да как ейтой дивчоночке 18 лет,

Полюбила она мальчижачку 19 лет,

Да такого хорошего, что в деревне нет.

Да я выйду на крылечко, дорожка лежить,

Дай по этой дорожоньки коляска бежить.

По этой дорожоньки коляска бежить,

Да в ейтой колясочке мой милый сидить.

Во ейтой колясочке мой милый сидить,

Дай хуражечку скинул, речи говорить:

Дай поедем, девчоночка, к нам на Тихий Дон.

Да у нас на Дону жа не по-вашему,

Да не сеют, не пашут, белый хлеб едять.

Не сеют, не пашут, белый хлеб едять,

Дай не ткут, не прядут, дай жа хорошо ходють,

Не ткут, не прядут, дай жа хорошо ходють.

Дай девчоночка глупая согласилася.

Польсков Александр Ефимович,

1909 г.р. Нестеровская. 1976 г.

139.

Соезжались да собирались

Да к моему родному батюшке

С гор князья, сам Али-паша.

В одного-то князя

Красна девица влюбилась,

На красу-то его прельстилась.

Спородила красна девушка

На малого юношу.

Завернула-то его в пеленочки,

Положила-то его под подушечки.

Как дознался родимый батюшка,

Стал журить-бранить,

Гонит со двора.

Калугина Мария Игнатьевна,

1903 г.р. Курдюковская, 1973 г.

140.

Что это за вдова,

Семь лет без мужа жила?

Семь лет без мужа жила,

Да купчика любила.

Да купчика любила,

Два сыночка родила.

Два сыночка родила,

Во Китай-город пошла.

Во Китай-город пошла,

Край китайки купила.

Край китайки купила

Своих детей кормила.

Своих детей кормила,

После на корабль пустила.

– Ты корабль, корабель,

Сбереги моих детей!

Сбереги моих детей

До семнадцати лет.

Пошла воды набирать,

Стал корабль проплывать.

– Корабль, корабель,

Верни ты моих детей,

Корабль, корабель,

Верни ты моих детей!

Иванова Евдокия Михайловна,

1863 г.р. Гребенская, 1965 г.

141.

Уж ты вдовушка, вдова,

Молодушка молода!

Молодушка молода

Два купчика полюбила.

Два купчика полюбила,

Два сыночка родила.

Два сыночка родила,

В Дунай-речку бросила.

Уж ты, речушка-река,

Промывай деткам глаза.

Уж ты, батюшка-камыш,

Моих деток приколышь!

Животкова Раиса Авакумовна,

1918 г.р. Гребенская, 1975 г.

142.

Собирались гуси-лебеди в кружок,

Поклевали весь зелененький лужок.

Горе, горе да лебедину одному,

Что не растут белые перья по нему,

Это перья, эт девичья красота.

Чтой-то в девки призаплаканы глаза,

Эта девка себе сына родила.

Спородивши, да вдоль речки пустила.

Плыви, плыви, мой малютка, с рыбками,

А я пойду, погуляю с девками.

Теперь мне с девушками не гулять,

Теперь мене да малых деток колыхать.

А лю-лю-лю, баиньки-баю,

Через тебя, мою малютку, пропаду.

Не послушала я матери, отца,

А послушала Ванюшу-подлеца.

А Ванюша насмеялся надо мной,

Насмеялся да женился на другой.

(«Все песни из жизни!»)

Шевцова Анна Ивановна, 1925 г.р.

Тормосинова Нина Дмитриевна, 1930 г.р.

Колхозницы. Нестеровская, 1976 г.

143.

Что ж ты, коваль, не пьешь, не гуляешь?

Чи у тебя железа не мае?

– Есть у мене и сталь, и железо.

Есть у мене дочь Катерина,

Она ж мене жалю наробила,

Жалю наробила, честь свою сгубила.

Же с вычиру сына спородила,

А с полночи в речку утопила.

С полночи в речку утопила,

А наутро все бога просила:

– Подай, боже, снегу да морозу,

Чтоб замело все стежки-дорожки,

Чтоб не знали колдуны-ворожки,

Колдуны и ворожки,

Чтоб не знали, куда я ходила,

Чтоб не знали, кого я любила.

Пешкова Матрена Гавриловна,

1900 г.р. Гребенская, 1966 г.

144.

Вой, там, за рекой криница нова,

Криница нова, холодна вода.

А там дивчина водицу брала.

Водицу брала, умывалася,

Шелковым платком утиралася.

Утершись платком, пошла в зелен сад.

Пошла в зелен сад, нарвала цветов.

Нарвала цветов, совила венок,

Пошла на реку веночек пущать.

Веночек пущает, приговаривает:

– Кто веночек поймает, дружина моя.

А там казак коня намывал,

Коня намывав, все речи слыхал.

Все речи слыхал, привязал коня,

А сам же пошел веночек ловить.

Первый раз ступнул – по коленушку,

Второй раз ступнул – по белую грудь,

Третий раз ступнул – шапочка всплыла.

Три раза вынырял, три слова сказал:

– Отвяжись ты, конь, от березоньки,

Да бежи ты, конь, к отцу-матери,

Расскажи ты, конь, что я женюсь.

Женила меня речка быстрая,

Венчала меня вода чистая.

Уманцев Алексей Иванович,

1898 г.р. Гребенская, 1966 г.

145.

Как посеял чумак гречку

На крутом бережечку,

Нема гречки ни половы.

А в казака черны бровы.

Як увстану я раненько,

Тай умыюся беленько,

Як умоюся, утруся,

Тай я богу помолюся.

Як я сяду пред виконцем

Против ясного солнца,

Против ясного солнца

Выглядати черноморца.

Черноморец йидет

Дай симеро конев видэ.

На восьмому вороному

Тай в кафтане голубому.

Я думала, вин до мене,

А вин прямо до Дунаю.

Ставил кони наповати,

Стала вода прибывати.

Стала вода прибывати,

Черноморец потопати.

– Ой, ратуй, ратуй, моя мила,

Як ты вирно любила!

– Рада я тебе ратовати,

Дай не вмею выплывати.

Як бы каюк да веселце*,

Ратовала б, мое сердце!

Плыве, милый, за водою,

Остаюся увдовою,

Плыве, милый, с бережками,

Остаюся с диточками.

(*лодка и весло)

Кальченко Матрена Гавриловна,

1901 г.р., Гребенская, 1975 г.

146.

Да женила мать сыноченьку

с-под неволюшки, с-под неволюшки.

Взяла себе да сношеньку

с-под неволюшки, е-вой,

Не по совести, да без белого личиньку,

Ох, да без белого личиньку,

Да без черных бровей,

Без черных бровей, е-ой.

Ой, да не знала мать родимая

Да как их разлучить,

Как их разлучить, е-ой.

Ох, да и послала мать сыноченьку

На службицу служить,

Да немилую сношеньку

Да в поле да лен брать,

В поле ленник брать, ей.

– Бери, не ленись, е-ой,

Бери, не ленись,

Да не ходи домой.

Ох, да ночуй, ночуй, сношенька,

На буйном ветру, е-ой,

На сильном дождю, е-ой.

Ох, да приехал со службицы

Да спросил да про жену, ей.

– Ой, да родимая да маменька,

Да где же моя жена,

Да где же моя жена, е-ой?

– Ох, да й твоя жена да женушка

Да в поле лен берет,

В поле лен берет, е-ой.

– Ой, да родимая маменька,

Пусть лен пропадет,

Пусть лен пропадет,

Ой, да моя жена да женушка

Пусть домой идет,

Пусть домой идет, е-ой.

Ох, да где ж я ни бывал,

Такой жены не видал.

Салкунова Анна Дмитриевна,

1923 г.р. Нестеровская, 1977 г.

147.

Во поле береза, во поле кудрява,

А на той березе кукушка куковала.

Ой, то не кукушка, то ридна мати

Провожала сына во солдаты.

– Иди, иди, сыну, тай не журися,

Через годик, через два домой воротися.

Вот проходит годик, вот проходит другой,

На третий годочек вернулся сыночек.

– Чи рада, мати, чи рада мною?

Чи рада ты, мати, моею женою?

– Рада я, сыночек, рада я тобою,

Тильки я не рада твоею женою.

Наливала мати пива да горилки,

Молодой невестке зеленого яда.

Молода невестка казака любила,

Она ту чару пополам делила.

Ой, боже, ты мой боже, чи я наробила!

Молодую пару навек погубила.

Схоронила сына под зеленой елкой,

Молоду невестку под колючей розой.

Синельникова Валентина Авакумовна,

1938 г.р. Мекенская, 1978 г.

148.

Вылетала да галочка

Из поля широкого,

Ей-ёй-ли, из поля широкого,

Из поля да широкого,

Да леса, леса да зеленого,

Ей-ёй, из леса да зеленого,

Из саду да й зеленого,

Из дуба высокого,

Ей-ёй, из дуба высокого.

Там красная девица

Люту змею жарила,

Ей-ёй, люту змею жарила.

Люту змею жарила,

Братцу пиво делала.

Ей-ёй, братцу пиво делала.

Наливала да рюмочку,

Она рюмку полную,

Ей-ёй, она рюмку полную.

– Выпей, братец, выпей, братец,

Себе, себе на здоровьице,

Ей-ёй, себе на здоровьице!

Братец пиво да не пьет,

Конику за гриву льет,

Ей-ёй, конику за гриву льет.

А у коника гривка

Она, она загорелася,

А у братца да слеза,

Да слеза покатилася,

Ей-ёй, да слеза покатилася:

– Я ж думал, ты сеструшка для мене,

Для мене добродетелька,

Ей-ёй, для мене добродетелька,

А ты для мене, сеструшка,

Душа, душа-загубителька,

Ей-ёй, душа-загубителька.

Шевцова Анна Ивановна, 1925 г.р.

Тормосинова Нина Дмитриевна, 1930 г.р.

Колхозницы. Нестеровская, 1976 г.

149.

Сбирался казак на битву,

Прощался с отцом, матерью.

С отцом, матерью простился,

С женой молодой.

Сказал жене на прощанье:

– Жена, будь верна!

Жена мужу сказала:

– До гроба твово!

Ой, кончивши битву казак

Он ехал домой.

Навстречу ему дороженькой

Родитель его идет.

– Здорово ты, папаша!

– Здорово, сыну!

– Ой, расскажи, как ты, папаша,

Как ваша семья?

– Семья наша, слава богу,

Прибавилася:

Жена твоя молодая

Сына родила.

Сын отцу ни слова,

Поехал домой.

Ой, его маменька встречала

С иконой святой,

Жена его молодая

С горючей слезой.

Его маменька просила:

– Прости ты жену!

– Тебе, маменька, прощаю,

Жене – никогда.

Заблистала шашка

В казачьей руке,

Покатилась головушка

С неверной жены.

Тройникова Александра Алексеевна,

1914 г.р. Нестеровская, 1977 г.

150.

Идуть наши стрелочки

Со службы домой.

Едут по дорожке,

Родитель стоит.

– Здорово, родитель!

Как наша семья?

– Семья, слава богу,

Прибавилася.

Жена молодая

Сына родила.

Сын отцу ни слова,

Садись на коня.

Подъезжают к дому,

Стоят мать, жена.

Мать сына просила:

– Прости, сын, жене!

– Тебе, мать, прощаю,

Жене – никогда.

Заблестела шашка

Во правой руке,

Слетела головка

Неверной жены.

– Ой, боже ж, мой боже,

Шо я наробив!

Жену я зарезал,

Сам себе сгубив.

Маленьку малютку

Навек осиротил,

Сам себе на ноги

Кандалы надел.

Давыденко Наталья Филипповна,

1904 г.р. Гребенская, 1974 г.

151.

Как на речке, на реке

Дева мылася,

На крутом бережке

Одевалася.

Как донской-то казак

Вел коня поить,

Не коня поить,

Все жену губить.

Как жена-то мужу

Покорялася,

В резвы ножки ему

Приклонилася:

– Уж ты муж, ты мой муж,

Не губи ты меня,

Не губи ты меня

Рано с вечеру,

А губи ты меня

Со полуночи,

Когда детки мои

Спать улягутся,

А ближние соседушки

Угомонятся.

Не послушал муж жену,

Стал он с вечеру губить.

На белой-то заре

Дети сплакалися:

– Уж ты тятенька,

Где наша маменька?

– Ваша маменька

В новой горнице,

Она белится да румянится,

Да гулять она собирается.

– Ты не ври, не бреши,

Родный тятенька!

Наша маменька

Во гробу лежит,

Бело платье ее

На крючке висит!

– Вы не плачьте, не плачьте,

Дети малые!

Я возьму вам, возьму

Младу мачеху.

– Нам не надо твою

Печь муравчатую,

А нам надо свою

Родну маменьку.

Докторова Мария Фоковна,

1903 г.р. Гребенская, 1966 г.

152.

Как у нашей Дунюшки

По три думушки:

По первой думушке

Из-под камушка,

Из-под камушка,

Из-под беленького;

А вторая думушка

На гору пошла…

Гребенской казак коня поил,

Напоивши коня,

Стал кинжал точить,

Наточивши кинжал,

Стал жену губить.

И жена-то мужу

Возмолялася,

Во белы ножки

Поклонялася:

–Уж ты муж, ты мой муж,

Молодой мой муж!

Не губи ты меня

Со вечеру,

Чтобы дети мои

Успокоилися,

Ближние соседушки

Угомонилися.

Не послушал муж жену,

Стал во вечеру губить.

Мои дети все

Расплакалися,

Все соседи тут

Разбегалися...

Иванова Евдокия Михайловна,

1903 г.р. Гребенская, 1966 г.

153.

Как жена мужа невзнавидела,

Повела в зелен сад да й повесила,

Да й широким листом

Глаза накрыла.

Да й пришла домой

Села за столом.

– Ой, горе та беда

С таким мужем жить,

А еще горче,

Как такого нет.

Да пойду я в сад,

Да й отвесю назад.

Вставай, вставай, милай,

Уже свет белай!

Вставай, мой милый,

Али ты, милай, не навесился?

Сладких яблочков

не накушался?

Кальченко Матрена Гавриловна,

1901 г.р. Гребенская, 1974 г.

154.

Дону, Дону, да пришел-то казак с Дону,

Да привязал коня-то он коника у порога,

А сам зашел к миленькой в хату,

Скинул, скинул с себя черную шляпу.

– Ты здорова да ты черноброва?

Что же, милая, на личико ты бледна?

Али по личику кто тебя ударил?

– Он ударил, подлец, сукин сын, парень,

Он ударил да здоровьица убавил.

Я умру, помру да живенькой не буду.

Купи, милый мой, длину мне рубашку,

Сделай, милый, из орешины мне гробик

Да положи меня под вербой в холодочек.

А я думала, красно солнышко всходит,

А это мой миленький по садочку ходит.

Ходит, ходит, малых деточек он водит,

Водит, водит да к могилочке подводит.

– Уж ты стань, восстань ты, моя милая,

Как восплакалась твоя малая детина.

– Пускай плачет, да когда-нибудь перестанет,

А я, сладкая, лежать буду.

Петрова Акулина Даниловна,

1910 г.р. Гребенская, 1966 г.

155.

Из похода шли два героя,

Подходили они ко двору[1].

– Разлюбезная наша хозяйка,

Пусти ночку ты нас ночевать!

– Разлюбезные мои герои,

Я бы рада да вас пустила.

Нынча печку да я не топила,

Не варила да я ничего.

– Разлюбезная наша хозяйка,

Нам не надо твово ничего.

Из походу ишли, приустали

И желали б у вас отдохнуть.

– Разлюбезные мои герои,

Прошу милости в хату зайтить.

Заходили они, два героя,

И молились святым образам.

Как постарша сел он на кроватку,

А помладше сел против него.

– Разлюбезная наша мамаша,

Не узнала из нас никого!

Как отец-то пришел он в отставку,

А сыночек только побывать.

– Да я мужа свово не узнала,

А какой жа да он стал седой.

А сыночка свово не узнала,

А какой он стал герой!

Докторова Мария Фоковна, 1903 г.р.

Танцурова Феня Автономовна, 1911 г.р.

Гребенская, 1967 г.

156.

Садилось солнце ясное

Во темные леса,

Там пели пташечки

На разные голоса.

Под веткою ветвистою

Избушечка стоит,

Во этой во избушечке

Там вдовушка живет.

Однажды два героя

Просились ночевать:

– Пусти, пусти, хозяюшка,

Пусти заночевать!

– Я рада вас пустить бы,

Я дома не была,

Я печку не топила,

Гостей я не ждала.

– Не надо нам, хозяюшка,

Не надо ничего,

Мы ночку заночуем,

Опять в поход пойдем.

Один герой заходит,

Садится он за стол.

Другой герой заходит,

Заводит разговор:

– Скажи, скажи, хозяюшка,

С каких ты лет вдова?

– Семнадцатым годочком,

Как началась война,

Я мужа свово, сына

В солдаты отдала.

Признай, признай, хозяюшка,

Ты мужа своего.

Еще признай, хозяюшка,

Сыночка своего.

– Я мужа не узнала,

Какой он стал седой!

Я сына не узнала,

Какой он стал герой!

Комарова Анна Степановна,

1929 г.р. Червленная, 1980 г.

157.

Вот птички прилетели,

И два бойца идут.

Идут они тихонько,

Стучатся в крайний дом.

– Пусти, пусти, хозяйка,

Нас ночку переспать

– Я рада бы пустить,

Да нечем угощать.

В колхозе я работала,

Домой поздно пришла.

Я ужин не готовила,

Гостей я не ждала.

– Не надо нам ни хлеба,

Не надо ничего.

Мы завтра на рассвете

Опять в поход пойдем.

Узнай, узнай, хозяюшка,

Ты мужа своего.

Прижми, прижми, хозяюшка,

Сыночка родного.

– Я мужа не узнала,

Он был уже седой.

Сыночка не узнала,

Он дважды был герой.

Вот птички прилетели,

И два бойца идут.

Идут они тихонько,

Стучатся в отчий дом.

Горохова Мария Егоровна,

1930 г.р. Вознесеновская, 1978 г.

158.

Шли хлопцы до бою

Дай через поля.

Все воны гукнули:

– Прощай, Краина!

Шли хлопцы до бою

Дай через долину.

Каждый из них покинул

Дома дивчину.

А позади них

Санитары шли,

Подбирали раненых,

В госпиталь несли.

Там старый батька

Окопы копал,

Издали убачил,

Что сын упал.

Не верил бойцу,

Ни своим глазам,

Подошел он ближе,

Сына пизнав.

– Чи ты, сына, спишь,

Чи ты убитый лежишь?

– Он, тата, не спит,

Он убитый лежит.

Возьми четыре доски,

Сбей дубовину,

Поставь ему хрестик,

Сам до дому иди.

Прошло уже годик,

Прошло полтора.

Идет старик до дому,

Сел он до стола.

На стил похилился,

Болит голова.

На стил похилился,

Голова болит.

Дивится в оконце:

Галина бежит.

– Вий, тату, мий тату,

Что на свете есть?

Все люди говорят,

Что Вася мой есть!

– Ой, Галя, ты Галя,

Не верь никому.

Поховал я Васю

В далеком краю.

– Ой, тату, мой тату,

Як це пережить?

Вася мой убит,

А я буду жить?

– Ой, Галю, ты Галю,

Детина моя!

Ничего не зробишь,

Такая судьба.

– Останьтесь, мой тату,

Живые хоть вы.

А дети остались

Навек сироты.

Вышли дети с хаты,

Около тына

Все они плачут,

Что таты нема.

– Ой, мама, ты мама,

Что сама пришла?

Где поде(ва)ла тату,

Что не привела?

Около тына

Усе они плачут,

Что таты нема,

А мама не чует,

Бо вже не жива.

Болдырев Александр Иванович,

Работающий пенсионер.

Нестеровская, 1976 г.

159.

Долго, долго будем помнить

Девятьсот четвертый год.

В Армавире мы стояли,

В завоеванном краю.

Кто бы мог бы – не поверил,

Что был русский часовой:

Изменил закон-присягу,

Разбил ящик полковой.

Он злодейскою рукою

Положил деньги в карман.

Тут повсюду раздалося:

Епифанов убежал.

Часа за два до рассвета

Прибежал казак Ермол.

Вынул шашку, вынул остру

И зарезал сам себя.

Долго, долго будем помнить,

что калиновский казак…

Петрова Акулина Даниловна,

1910 г.р. Гребенская, 1967 г.

160.

Среди Маньчжурии Китая

Там была родина моя.

Отец мой был природный пахарь,

И я работал вместе с ним.

На нас напали злые немцы,

Село родное подожгли.

Горит, горит село родное,

Горит отцовский светлый дом.

Я выйду, выйду на пригорок,

Село родное погляжу.

Отца убили с первой пули,

А мать живьем в костре сожгли,

Сестру родную в плен забрали,

И я остался сиротой.

Три дня, три ноченьки старался,

Сестру из плена выручал.

А на четверту темну ночку

Сестру из плена я украл.

На лодку мы садились близко

И быстро плыли по реке.

Но вдруг в кустах зашевелилось,

Раздался выстрел роковой.

Пустил злодей злодейку пулю,

Убил красоточку-сестру.

Я выйду, выйду на пригорок,

Село родное погляжу.

Смирнова Любовь Ефтеевна,

1942 г.р. Гребенская, 1965 г.

161.

На поле танки грохотали,

Матросы шли в последний бой,

А раненого черноморца

Несли с разбитой головой.

– Прощай, Одесса, мать родная,

Прощай, корабль дорогой!

Тебя я больше не увижу,

Лежу с разбитой головой.

Уколы больно принимаю,

Я окровавленный лежу.

Моя уж белая простынка

В крови, в крови, в крови, в крови.

На поле танки грохотали,

Матросы шли в последний бой,

А раненого черноморца

Уже засыпали землей.

Лиманова Люба Г., 1956 г.р.,

Кудрявцева А., 1956 г.р.

Гребенская, 1975 г.

162.

Звенел звонок насчет проверки,

Ланцов задумал убежать.

Не стал он ночи дождаться,

Проворно печь он стал ломать.

Ломал он печь, ломал загнетку,

Ломал он стары кирпичи.

В трубу он в тесную пробрался

На тот высокий на чердак.

По чердаку он долго шлялси,

Себе веревочку искал.

Порвал рубашку, свил веревку,

К трубе тюремной привязал.

Он вниз спустился, перекрестился.

Солдат заметил, выстрел дал.

– Прощайте, братья арестанты,

И ты, несчастный часовой!

Казак на сером мчится в поле

С пакетом к князю доложить.

– Я, князь, к тебе с большим докладом:

Ланцов из замка убежал.

Бежал Ланцов, бежал он полем,

Бежал тифлисской тишиной.

Семь лет Ланцов в лесу скитался,

Он что хотел, то пил и ел.

С одной бабенкой он познался,

Обратно в замок залетел.

Устименко Александра Ивановна,

1925 г.р. Гребенская, 1974 г.

163.

Что в Червленной жила-была вдовушка,

У вдовушки дочь хорошая росла:

Лицо бело, под румяной как заря,

У этой Дуни русая коса.

К этой Дуне офицерик стал ходить,

Стал Дуняше таки речи говорить:

– Возьми, Дуня, рублей 200 от меня.

Когда мало, куплю дрожки и коня,

Когда мало, куплю домик для тебя,

Тогда, Дуня, согласись любить меня!

Дуня роза, Дуня умная была,

Она ему такой ответ дала:

– Я казачка, я простая для тебя,

Честь велика дорогая для меня.

Дегтерева Вера Семеновна,

1920 г.р. Червленная, 1980 г.

164.

Ох, ты, мать моя, мать-сударыня!

Научи ты меня, как на свете жить,

Как на свете жить, как дружка любить.

Все люди живут, как цветы цветут,

А я молода – как во поле трава,

Как во поле трава подкошенная,

Подкошенная и подвяленная.

Там на дубчику два голубчика

Целовались, миловались,

Сизыми крылышками обнимались.

Тут откуда взялся он сизой орел,

Он ушиб, убил голубя сизого.

Тут восплакалась голубка сизая.

– Ты не плачь, не плачь, голубка сизая!

Полетим с тобой во чистое поле.

Пригоню тебе стаю голубей,

Выбирай себе голубя сизого,

Голубя сизого, дружка милого.

<– Мне не надо твово голубя сизого,

А мне надо свово дружка милого.>

Он мне друженька и подруженька,

А моим детушкам родный батюшка.

Кубенева Анна Васильевна,

1913 г.р. Гребенская, 1975 г.

Пропущенные строки восстановлены

по тексту А.И. Лимановой, 1897 г.р.

165.

Ой, там на горе, ой, там на крутой,

Да сидела ж там пара голубей,

Да пара голубей.

Они сидели, горковалися,

Сизыми крылами обнималися.

Отколь ни взялся охотник-стрелец,

Разбил эту пару.

Голубя убил, голубку взял.

Голубку взял, под полу сховал.

Принес до дому, опустил до долу,

Насыпал ей пшенца аж по колено.

Налил водички аж до крылечки.

Она пшенцо не клюет, воду не пьет,

А все на гору плакать идет.

А хозяин говорит:

– Голубка моя сизокрылая!

В кого ты вдалась хлопотливая?

– А как же мне не хлопотаться?

Была нас пара, пришлось расстаться.

Хомутова Клавдия Семеновна,

1915 г.р. Николаевская, 1982 г.

166.

Скакал казак через долину,

Через кавказские края.

Сказал он садиком зеленым,

Кольцо блестело на руке.

Кольцо казачка подарила,

Когда казак шел в поход.

Она дарила, говорила,

Что через год буду твоя.

Вот год прошел, казак стрелою

В село родное прискакал.

Навстречу шла ему старушка,

Шутливо речи говоря.

– Напрасно ты, казак, стремишься,

Напрасно мучаешь коня.

Тебе казачка изменила,

Другому счастье отдала.

Свернул казак коня налево

И в чисто поле поскакал.

Он вынул шашку, взял винтовку

И жизнь покончил навсегда.

Горохова Мария Егоровна, 1930 г.р.

Вознесеновская Малгобекского р-на, 1978 г.

167.

Как был бы богатый, товар распродал,

Товар распродал, деньги прогулял.

Выйду за вороты, мамаша стоить.

Она слезно плачеть, со мною говорить:

– Ой, ты, сын мой, ты ж мой сын,

Что ж ты наробил?

Большую печаль на сердце наложил.

Отца ты зарезал, братца ты убил,

Меньшую сестренку да в море утопил.

Отец лежит на лавке, братец на столе,

Меньшая сестрица да у моря на дне.

Польсков Александр Ефимович,

1909 г.р. Нестеровская. 1976 г.

168.

Близ Успенского собора

Там был построен большой дом.

Но дом построен для надзору,

За преступленья сидят в нем.

Сидят два юноши, томятся,

В неволе дышат тяжело,

Но часовые для надзора

День и ночь ходят кругом.

Простите, отец-мать родные,

Простите сына своего!

Загонят меня в край Сибири,

Где могила Ермака,

Но дальше солнца не загонят,

В Сибирь за белого царя.

Дадут мне тачку и лопату,

Заставят меня руду копать,

Но тачке мальчик приклонялся,

Но он судьбою был проклят.

Ах, вы цепи, мои цепи,

Вы железны сторожа!

Но не порвать вас, не порезать

Без булатного ножа.

Тамазин Лифан Акимович,

1902 г.р. Гребенская, 1965 г.

169.

Ветер дует, подувает,

Лес зелененький шумить,

Да про то девка не знаеть,

Которого с трех любить.

Полюбила мальчижачку,

Которого здеся нет.

Он во городе в Одеси,

На улице на большой.

Там стояли две-три башни,

Посередке большой дом.

Эт не дом и не больница,

Настоящая тюрьма.

Ничего в тюрьме не видно,

Ничего в ней не слыхать.

Только слышно, только видно

Звон по камерам ключей.

Да еще слышно, за стеной

Ключник к камере подошел.

Отмыкает ключник двери:

– Здравствуй, – речь он говорить.

Выходи-ка, вор-мошенник,

Выходи-ка, вор, сюда!

Как он вышел на свет белый,

Окружил его конвой.

Как он глянул направо,

Стоит мать, отец родной.

Откуль взялся тот священник,

Стал его исповедать:

– Ты признайся, вор-мошенник,

Сколько душ ты загубил?

– Я крещеных душ 19,

А некрещеных счету нет.

Откуль взялся тут судебный,

Стал решению читать.

Прочитал он мне решенье,

Двадцать пуль меня отдать.

Все 19 пролетели

Мимо тела моего.

А двадцатая злодейка

Прямо в грудь его легла.

Опустились ручки, ножки,

Сам на землю он упал.

Устименко Александра Ивановна,

1925 г.р. Гребенская, 1974 г.

170.

Вечер вечеряет,

Народ с Варвар идет*.

Марусю застрелили,

В больницу повезли**.

Марусю застрелили,

В больницу привезли.

Два доктора, сестрица

Старалися спасать.

– Спасайте, не спасайте,

Мне жизня не мила.

А дайте мне отравы,

Я с радостью умру.

Пришла ее мамаша

Марусю навестить,

А доктор отвечает:

– Без памяти лежит.

Пришли ее подружки

Марусю навестить,

А доктор отвечает:

– Умершая лежит.

Пришел ее любезный

Марусю навестить,

А доктор отвечает:

– В часовеньке лежит.

– Маруся ты, Маруся!

Открой свои глаза!

А если не откроешь,

Зарежу сам себя.

Петрова Акулина Даниловна,

1910 г.р. Гребенская, 1967 г.

171.

В одном прекрасном месте

На берегу реки

Стоял один красивый дом,

Там жили рыбаки.

Там жил рыбак с женою,

У них была семья.

У них было три сына,

Красавца хоть куда.

Первый любил крестьянку,

Второй любил княжну,

А третий – молодую

Охотника жену.

Однажды наш охотник

Охотился на дичь

И встретил там цыганку,

Умела ворожить.

Цыганка молодая

Умела ворожить,

Все карты разложила,

Боится говорить.

– Жена твоя неверна,

Шестерка здесь лежит,

А здесь в пике могила, –

Цыганка говорит.

Охотник с большой досады

Цыганке не платил,

И он скорей в дорогу

С досадой поспешил.

И что же он увидел

У самого крыльца?

Жена его, злодейка,

Целует рыбака.

Раздался громкий выстрел,

Охотник тот упал.

– Любил тебя как верную,–

Он тихо прошептал.

В одном прекрасном месте

На берегу реки

Стоял один красивый дом –

Не жили рыбаки.

Саломатина Раиса Леонтьевна,

1929 г.р. Николаевская, 1982 г.

172.

– Хасбулат удалой,

Бедна сакля твоя,

Золотою казной

Я осыплю тебя.

Дам коня, дам кинжал,

Дам винтовку свою.

А за это за все

Ты отдай мне жену.

Уж ты стар, уж ты сед,

Ей с тобой не житье.

На заре юных лет

Ты погубишь ее.

Она мне отдалась

До последнего дня,

И аллахом клялась,

Что не любит тебя.

– Князь, рассказ ясен твой,

Но напрасно ты рёк:

Вас с женой молодой

Я вчера подстерег.

Полюбуйся пойти,

Князь, игрушкой своей:

Спит с кинжалом в груди

Она в сакле моей.

Я ее умертвил,

Утопая в слезах,

Поцелуй мой застыл

У нее на устах.

Тут рассерженный князь

Саблю выхватил вдруг,

Голова старика

Покатилась на луг.

Терек буйно шумел,

Нагоняя волну.

Князь-убийца прыгнул,

И пошел он ко дну.

Казаков Иван Григорьевич,

1900 г.р. Гребенская, 1975 г.

173.

– Хасбулат молодой,

Бедна сакля твоя,

Золотою казной

Я усыплю тебя.

Бедну саклю твою

Разукрашу ее,

Изувешу ее

Я персидским ковром.

Дам винтовку тебе,

Дам кинжал золотой,

Дам лихого коня

С кабардинским седлом,

А за это за все

Ты отдай мне жену.

Под чинарой густой

Мы сидели вдвоем,

Она аллахом клялась,

Что не любит тебя.

– Ты пойди посмотри

На неверну жену:

Она в сакле моей,

И кинжал во грудях.

Иванова Евдокия Михайловна,

1863 г.р. Гребенская, 1965 г.

174.

Жил король во Франции,

Имел двух дочерей.

Как старша угрюма,

Как темная ночь,

А младшая весела,

Как розочка цвела.

Как младшу засватал

С чужой страны король,

А старшу засватал

Солдатик молодой.

Как старшая младшу

Взманила потайком:

– Пойдем, пойдем, сестрица,

На берег погулять.

Посмотрим, сестрица,

Чем берег украшён.

Украшен он, берег,

Желтым морским песком.

Поднялися волны,

Погнулися леса,

Как старшая младшу

Столкнула с бережка.

– Плыви, плыви, сестрица,

Плыви, сестра родна!

– Сними, сними, сестрица,

Злато кольцо с меня,

Отдай, отдай, сестрица,

Моёму жениху,

Скорей, скорей, сестрица,

Моёму жениху.

Куда ветер подует,

Туда волна плывет,

Поднялися волны,

Погнулися леса.

Там плавали рыбалки

Во глухую полночь,

Поймали рыбалки

Там царскую дочь.

Натянули струны

С ее белой косы

И сделали арфу

С ее белых костей.

Послушайте, ребяты,

Что арфа говорит:

– Не женитеся, ребяты,

Холостыми лучше жить.

Холостой ходит, гуляет,

А женатый дома спит.

Петрова Акулина Даниловна,

1910 г.р. Гребенская. 1982 г.

175.

На берегу морском красотка,

Она шелковы платья шьет.

Работа чудная такая,

Но ей шелков недостает.

Подчас я вижу: парус вьется

В сиянье голубого дня.

– Моряк любезный, нет ли шелка,

Хотя немножко для меня?

– Ну, как не быть, такой красотке,

Всегда готов помочь я вам.

Шелков есть много, разного цвета.

Какой угодно для тебя?

– Мне нужен алый, алый самый,

Я платье для принцессы шью.

– Так потрудитесь, дорогая,

Ко мне на палубу взойти.

Она взошла, парус поднялся,

А шкипер шелку не дает

И про любовь в страну родную

Ей песню чудную поет.

Под звуки пес(е)н и волн могучих

Она уснула крепким сном,

А пробудившись, видит море

И небо синее кругом.

– Моряк, вези меня на берег,

Мне шумно от волны кругом.

– Ты здесь останешься со мной,

Ты здесь останешься со мной.

– Нас три сестры: одна за графом,

Другая герцога жена.

А я, всех младше и всех краше,

Простой морячкой суждена.

– Тебе не быть простой морячкой:

Я сын, наследник короля.

Рогожин Александр Власьевич,

1901 г.р. Наурская, 1966 г.

176.

На берегу сидит девица,

Она шелками шьет платок.

Работа чудная такая,

Но шелку лишь недостает.

– Моряк любезный, нет ли шелку?

– Но как не быть такой красотке!

Какой угодно цвет для вас?

– Мне нужно белый, нежный цвет.

– Но постарайся, дорогая,

Зайти на палубу мою.

Она зашла – поднялся парус,

А шкипер шелку не дает.

– Моряк любезный,

Пусти меня на волю!

Мне душно здесь от волн морских!

– Проси, что хочешь, но не это,

Ты останешься со мной.

Под шум волны и звуки пенья

Она уснула крепким сном.

Когда, проснувшись, видит море,

Все море синее кругом.

– Нас три сестры: одна за графом,

Другая за герцогом жена,

А я, всех краше и моложе,

Должна простой морячкой быть.

Тройникова Александра Алексеевна,

1914 г.р. Нестеровская, 1977 г.

177.

Сидел рыбак веселый

На берегу реки,

А под ним по ветру

Качались тростники.

Один тростник он срезал

И в скважину подул,

Тростник как оживленный,

И вдруг заговорил:

– Когда была девчонкой я,

У мачехи жила,

Красою одаренная,

Как роза я цвела.

У ней был сын разбойник,

Разбойник был большой,

Он грабил всех проезжих,

Обманывал купцов.

Однажды мы под вечер

На берегу крутом.

Он предлагал любить,

Любить я не могла.

Дарил он много денег,

Я денег не брала.

Он сильно огорчился,

Ударил в грудь кинжалом,

И здесь похоронил он

На берегу крутом.

Рыбак, рыбак ты мой веселый!

Рыбак, оставь ты свои грусти,

Помочь ты мне не сможешь,

А плакать не привык.

Петрова Акулина Даниловна,

1910 г.р. Гребенская, 1967 г.

178.

В одном я себе полюбил по себе,

Любил я ее не на шутку.

Куда ни поеду, куда ни пойду,

А к ней заверну на минутку.

Однажды начальник дает мне пакет:

– Свези его на почту скорее!

Я взял эт пакет, сам скорей на коня

И по полю быстро помчался.

Гляжу на дорогу – лежит белый труп,

Забилося сердце тревожно.

Налейте, налейте стакан мне вина,

Я выпью за карие очи.

Налейте, налейте другой поскорей,

Рассказывать нет моей мочи.

Налейте, налейте мне третий стакан,

Сгубила меня чародейка.

Петрова Акулина Даниловна,

1910 г.р. Гребенская, 1967 г.

179.

Когда б имел златые горы

И реки, полные вина,

Все отдал бы за ласки взоры,

И ты б владела мной одна.

– Не упрекай несправедливо,

Скажи-ка правду ты отцу,

Когда свободно и счастливо,

С молитвой мы пойдем к венцу.

– Ах, нет, голубка дорогая,

Не раз просил я у отца.

Отец не понял моей муки

И дал жестокий мне отказ.

Помчались мы в страну другую,

А через год он изменил.

Забыл он клятву роковую,

Когда другую полюбил.

– Иди, Мария, бог с тобою!

Иди ты в дом свово отца.

С пустой котомкой за плечами

Он проводил ее с крыльца.

– Дарю я сбрую золотую,

Дарю я борзого коня.

– На что мне сбруя золотая,

Когда в тебя я влюблена?

Уманцева Надежда Герасимовна,

1900 г.р. Гребенская, 1982 г.

180.

Скрылось солнце за горою,

Стоит казачка у ворот

И в дальний путь глядит с тоскою,

И слезы льются из очей.

О чем, о чем, казачка, плачешь?

О чем, голубушка, грустишь?

Одна беда всему виною:

Велят мне милого забыть.

Ах, нет, его я не забуду,

Он к нам на родину придет.

В живых меня он не застанет,

В могилу хладную снесут.

А мать казачку утешала:

– Не плачь, родная дочь моя!

Ты женихом будешь счастлива,

Ты будешь в золоте ходить.

А он собой богат, красивый,

И ты должна его любить.

– Я буду, маменька, покорна

И все исполню для тебя.

Тогда ты будешь виновата,

Несчастье сделавши со мной.

Поутру с горькими слезами

Ведут казачку под венец.

Она дрожащими устами

Произнесла «судьбе конец!»

Казачку в землю опускали,

И гроб усыпали цветы.

И долго, долго горевали,

Поплакали, домой пошли.

Казак умчался в чисто поле

На своем вороном коне.

С другой казачкой обручился

В своей родимой стороне.

Кальченко Александра Трофимовна,

1900 г.р. Гребенская, 1965 г.

181.

Ой, дичина ты, дивчина,

Ты неправдою живешь!

Говорила, любить буду,

А сама замуж идешь.

– Не сама я иду замуж,

Родители отдают.

Вы не шейте бело платье,

Не пойду я под венец,

А скопайте мне могилу

Во зеленом во саду.

Милый будет ехать с поля,

Да й заедет он ко мне.

Коня к розочке привяжет,

Сам к могиле подойдет.

А что это за могила

Вся травою заросла?

Не моя это дивчина

От любови умерла?

Смирнова Любовь Ефтеевна,

1942 г.р. Гребенская, 1965 г.

182.

Когда мне было лет семнадцать,

Я не любила никого,

А совершилось восемнадцать,

Я полюбила одного.

Его же мать не разрешала,

Чтоб наше счастье совершить,

И сыну строго приказала

Меня, несчастную, забыть.

Но сын же был такой печальный,

Он лег в постель и заболел.

И при смертельного скончании

Сказал он матери своей:

– Ой, мама, мамочка родная,

Ты позови, кого люблю.

Быть может, счастье совершится,

И я немножко поживу.

Она пришла, но было поздно,

Уже настал смертельный час.

Она заплакала, сказала:

– Все через вас, все через вас!

А ночка темна, ночка темна,

На небе тусклая луна.

А среди частыми крестами

Там пробиралася она.

Она нашла его могилу

И горько плакать начала.

На крест упала головою

И на могиле умерла.

Его же мать туда ходила:

– Простите, детки, вы меня!

Ведь я не знала ваше счастье,

Что вас любовь сведет сюда.

Смирнова Любовь Ефтеевна,

1942 г.р. Гребенская, 1965 г.

183.

Ой, вы девочки, вы красавицы!

Не влюбляйтесь в военных ребят:

Они, военные, все женатые,

В заблужденье заводят девчат.

Одна девица красна Наденька,

Лет семнадцать девчонка была.

Прогуляла год и не знала то,

Что у него есть дома жена.

Идет Сашенька раскудрявенький:

– Надя, Надя, люблю я тебя!

Собирайся ты, уезжаю я,

Уезжаю в родные края.

Собиралися, снаряжалися,

Вот спустилися с горочки вниз.

А как с горочки они спущалися,

Мать кричала: «Дочь, Надя, вернись!»

На вокзал ишли, любовалися

И не знали своею судьбы.

Он ей в руки дал чемодан пустой,

Сказал – десять минут подожди.

Обошел вагон и вошел в него,

Приблизительно сел у окна.

– Ты не жди меня, уезжаю я,

Уезжаю в родные края.

Оглянулася дева красная,

Чемоданы пустые стоят.

Залилась слезой и пошла домой,

Пролетели веселы года.

Авраменко Анастасия Зинофеевна,

1928 г.р., Асекова Варвара Астафьевна,

1928 г.р. Гребенская, 1965 г.

---

[1] Каждая вторая строчка повторяется 2 раза.